Таможенная система при капитализме

Статья расскажет о развитии таможенной системы России при капитализме в конце XIX веке.

С первыми признаками кризиса 1873 г., ухудшением платежного баланса и финансового состояния страны правительственная политика стала быстро отходить от либеральной доктрины.

Это также было связано с прекращением в середине 70-х годов притока иностранного капитала и необходимостью обслуживания ранее заключенных облигационных займов.

Таможенно-политическая переориентация обусловливалась и русско-турецкой войной 1877 — 1878 гг.

С 1 января 1877 г. кредитный билет перестал служить расчетной единицей при начислении и уплате таможенных платежей.

Его вытеснил золотой рубль.

В условиях падения вексельного курса при значительном выпуске кредитных билетов на военные цели это означало огульное повышение пошлин на 30, 40, 50 и более процентов, приведшее к сокращению ввоза в страну иностранных товаров.

Торговый баланс снова сделался активным. Сумма таможенных доходов (в валюте) увеличилась с 33,6 млн. руб. в 1866 г. до 70,7 млн. руб. в 1876 г.

В фискальных интересах в 1877 г. устанавливалось пошлинное обложение привозного хлопка, в 1881 г. вводился дополнительный 101-й сбор со всех ввозимых товаров.

За этим последовало еще два почти сплошных повышения в 1885 г. на 10-20%, в 1890 г. еще на 20%.

Отказ от либеральной таможенной политики имел и более глубокие причины.

Эта политика была глубоко закономерна на этапе промышленного переворота и перехода от феодально-крепостнического, во многом натурального хозяйства к рыночному, капиталистическому, индустриальному.

В условиях же утверждавшегося полнокровного товарно-денежного хозяйства, особенно начиная со второй половины 80-х гг., когда страна не могла развиваться без собственной угольно-металлургической базы, либеральные начала в таможенной политике с неизбежностью должны были уступить место протекционистским.

К этому подводила и потребность в частных иностранных инвестициях производственного назначения. Их масштабное привлечение в Россию было просто невозможно без существенной корректировки прежнего курса.

Наконец, военно-политическая необходимость заставляла правительство оказывать поддержку отдельным отраслям и производствам военно-стратегического значения.

Она же побуждала его с помощью мер таможенно-тарифного регулирования чинить препятствия дальнейшему развитию металлургии и машиностроения в приграничных областях и одновременно поощрять создание соответствующих отраслей промышленности вблизи источников сырья, во внутренних губерниях страны.

Отход от либеральной таможенной политики остро ощущался всеми заинтересованными слоями российского общества. Каждый из них стремился по-своему повлиять на складывающуюся ситуацию и скорректировать ее в собственных интересах.

Наибольшей активностью, настойчивостью и организованностью при этом отличалась позиция торгово-промышленного класса. В выступлениях промышленников и представителей близкой к ним технической интеллигенции в печати и на разного рода собраниях конца 70-х – начала 80-х гг. постоянно звучала нота зашиты национальных интересов против засилья иностранцев.

Первым из общественных деятелей наметившуюся в таможенно-политическом курсе перемену уловил известный публицист и издатель М. Н. Катков.

Если в 60 – 70 г. он был ревностным защитником фритредерства, то с конца 70-х гг. ХIХ в. в его «Московских ведомостях» стали регулярно появляться материалы и статьи протекционистской направленности.

С воцарением в 1881 г. Александра III, который, говоря словами С. Ю. Витте, был убежденным защитником национальной промышленности и во время своего правления решительно вводил систему таможенного покровительства, поворот в таможенной политике страны сделался необратимым.

К тому же, правительство Александра III весьма энергично возрождало политику сильной власти, и это содействовало тому, что вместо праздных политических мечтаний и несбыточных проектов социальных реформ отрезвившееся общество могло обратиться к разрешению более реальных и обещавших лучший успех хозяйственных проблем.

В последующее десятилетие ставки тарифа пересматривались почти каждый год и всякий раз — в сторону увеличения.

Учитывая этот факт, не следует в то же время переоценивать как протекционистскую мотивацию правительственной деятельности, так и ее конкретные протекционистские результаты:

• Во-первых, повышение таможенных пошлин коснулось не только угля, металлов, химических продуктов, бумажной массы и многих других промышленных товаров, но и также предметов массового спроса, таких, например, как чай и сельди.
• Во-вторых, повышение таможенных пошлин в 1885 и 1890 гг. производилось огульно‚ то есть с нарушением устоявшегося правила подвергать рассмотрению каждую отдельную статью тарифа, исходя из интересов не только казны, но и приоритетных отраслей промышленности.
• В-третьих, во главе финансового ведомства в рассматриваемый период стояли Н. Х. Бунге (1881 – 1886) и И. А. Вышнеградский (1887 – 1892), которые в своей деятельности руководствовались интересами не столько промышленности, сколько финансовой политики. Все их усилия сводились к тому, чтобы поставить протекционизм на службу «золотой политике», проводившейся со времени установления «золотой пошлины» (1877) с целью увеличения любой ценой (в основном за счет хлебного экспорта) золотого запаса в видах подготовки денежной реформы.

И все же стоявшие на первом плане фискальные интересы (Министерства финансов) были тесно связаны с мероприятиями, направленными на создание национальной промышленности, каковы, например, покровительственные пошлины, привлечение иностранных капиталов, расширение рельсовой сети и многое др.

И уже по одному этому министр финансов — каковы бы ни были вообще его воззрения — не мог не интересоваться развитием индустрии.

В самом деле, стремившийся поначалу приспособить таможенную политику исключительно к интересам финансового ведомства, Бунге уже в 1882 г. поступился своими либеральными принципами и пошел на усиление обложения целого ряда импортных товаров. При этом особое внимание было уделено продуктам химической и красильной промышленности, производство которых не получило до того времени самостоятельного развития.

В начале 1884 г. при Минфине была образована специальная комиссия с участием заинтересованных представителей от промышленности для рассмотрения вопроса о пошлине на чугун. В возникшем споре горнопромышленников Урала и Юга России с капиталистами Прибалтики, Петербурга, Одессы и Варшавы, связанными с промышленными центрами Западной Европы, Бунге поддержал первых, ходатайствовавших за повышение тарифных ставок.

По словам Бунге, развитие чугунно-плавильного производства имело для России огромное значение. Сумма платежей за иностранный чугун, железо и сталь настолько велика, что в интересах нашего платежного баланса и развития внутреннего производства следует принять меры к оживлению производства чугуна в России.

В этом его поддержало большинство членов Госсовета. Высокая тарифно-таможенная защита национального производства чугуна, по их мнению, должна была ограничить подавляющую конкуренцию заграничного привоза и открыть возможность устройства на юге России доменных печей, прекратив, тем самым, зависимость от иностранных поставок.

В этом его поддержало большинство членов Госсовета. С этого времени пошлинное обложение ввозимого чугуна стало непрерывно возрастать, вызывая в среде дельцов каменноугольной и чугуноплавильной промышленности полное одобрение и самую энергичную поддержку.

По всей видимости лоббистская практика отдельных заинтересованных промышленных группировок приняла в 80-е годы такой размах, что даже протекционистский рупор — газета «Московские ведомости» (1886) недоумевал:

«Странное направление приняла наша экономическая политика за последнее время: частные интересы и ходатайства удовлетворяются часто в подрыв и ущерб общим интересам. Общие вопросы не решаются, а ходатайства в пользу частных интересов удовлетворяются моментально»

Вы можете задать Ваш вопрос, отправив его на адрес электронной почты:

declarant.ivanova@gmail.com